Борис Акунин (Григорий Чхартишвили) после сорока приключенческих произведений, наконец, написал первый серьезный роман, которого давно ждали читатели и критики.

По жанру - это роман идей. Действие происходит во время революции и Гражданской войны. Автор работал над этим романом несколько лет.

«Аристономия» состоит из двух основных линий. Одна из них раскрывает название романа, представляя собой философский трактат о потенциале совершенствования себя, заложенном или не заложенном в человеке. Этот потенциал может иметь разную тональность и направленность, и Акунин предлагает читателю своеобразное исследование конкретных путей для роста, а также признаков предрасположенности к выбору того или иного направления.

Вторая линия романа является художественной. В центре нее находится главный герой Антон, который находится в состоянии постоянного выбора — на чью сторону он встанет, каким путем пойдет? Антон живет в России времен революции и гражданской войны, а потому подобные вопросы для него и для его окружения по-настоящему актуальны. По мере развития сюжета читатель получает возможность наблюдать развитие Антона, формирование его потенциала для развития.

Кроме того, Акунин предлагает целый калейдоскоп характеров и лиц, суждений и мнений, причем все они достоверны, реалистичны и напрямую соотносятся с настоящим историческим моментом. Рассуждения интеллигенции о революции, тревога о будущем страны, попытки увидеть перспективу, сделать свой выбор — «Аристономия» насыщена всем этим так, что роман многими читателями воспринимается в качестве изъявления гражданской позиции автора.

"...Обратно на службу он несся тоже бегом. За опоздание хотя бы на минуту Лавкадий Васильевич писал рапорты главному редактору стенографической части Александру Блоку. Даже Аренский старался возвращаться ровно к трем: говорил, не может допустить, чтобы по его вине певец "Прекрасной дамы" оказался вынужден разбирать дьячковские кляузы.

На углу Садовой, где были навалены груды подтаявшего черного льда, Антон поскользнулся, упал боком и выронил краюху хлеба с колбасой, что сунула ему в карман распаренная Паша. Эх, досада какая! Всего пару раз успел откусить. И не подберешь..."

Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке и городской библиотеке № 2.

В центре города Вильнюса ровно сто восемь улиц. И если ходить по ним достаточно долго, то есть, почти каждый день на протяжении нескольких лет, на некоторых улицах можно стать свидетелем удивительных историй. А на некоторых - даже их участником.

В подобных случаях, я знаю, обычно говорят - дескать, такие истории могли, конечно же, произойти где угодно. Но мы этого утверждать не станем - зачем же людей обманывать? Нет уж, эти истории могли случиться только у нас в Вильнюсе. И только гуляя по улицам здешнего Старого Города, можно было их сперва услышать, а потом записать.

В эту книгу вошли всего двадцать четыре истории. Ну, как говорится, лиха беда начало.

Вильнюс — один из самых красивых и необычных городов Европы, он поражает своей гармонией, спокойствием и таинственностью. Об этом не по наслышке знает Макс Фрай, который живет здесь уже 7 лет. Никто не покажет и не расскажет о городе лучше, чем его местный житель, каждый день проходящий по его мостовым, сидящий в его кофейнях и торгующийся на его рынке. Теперь у вас есть возможность совершить такую экскурсию с любимым автором и увидеть этот город его глазами. На помощь воображению читателя приходят фотографии города, выполненные самим автором.

«Сказки старого Вильнюса» — это калейдоскоп волнующих и странных историй, легенд и загадок, главный герой которых — город. В Вильнюсе Макса Фрая пьют кофе, рисуют мелками, играют в нарды, мечтают, выдумывают птиц из бумажных пакетов — словом, делают все то, что многие давно и сильно любят его книги.

На этот раз герои пьют не камру, а кофе, и мостовая под их ногами — не переливающиеся цветные камушки Ехо, а булыжники Старого Города, а вместо Хурона — речушка со смешным названием Вильняле. Но именно поэтому волшебство этой книги и этих фотографий еще сильней и притягательней — ведь впервые волшебный мир Макса Фрая обретает зримое воплощение.

Подарочное оформление книги, фотографии и множество удивительных и топографически точных сведений об одной из красивейших столиц Европы делают ее замечательным подарком.

"...Я рисую потоки разноцветного ветра над густой чернотой прибрежных плодовых садов, а Тони корпит над главной площадью, где высажены подводные деревья, настолько высокие, что в их поднявшихся над поверхностью озера ветвях могут отдохнуть усталые летуны.

В девятой клетке я рисую мост, но не между берегами, а между землей и небом. В точности как Старый Лондонский мост, он застроен домами, по крайней мере на обозримом участке, а что делается выше, за облаками, я не знаю. Куда уж мне..."

Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке и городской библиотеке № 6.

Ольгу Берггольц называли «ленинградской Мадонной», она была «голосом Города» почти все девятьсот блокадных дней. «В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых» (Д. Гранин).

По дневникам, прозе и стихам О. Берггольц, проследив перипетии судьбы поэта, можно понять, что происходило с нашей страной в довоенные, военные и послевоенные годы.

Берггольц — поэт огромной лирической и гражданской силы. Своей судьбой она дает невероятный пример патриотизма — понятия, так дискредитированного в наше время.

К столетию поэта издательство «Азбука» подготовило книгу «Ольга. Запретный дневник», в которую вошли ошеломляющей откровенности и силы дневники 1939—1949 годов, письма, отрывки из второй, так и не дописанной части книги «Дневные звезды», избранные стихотворения и поэмы, а также впервые представлены материалы следственного дела О. Берггольц (1938—1939), которое считалось утерянным и стало доступно лишь осенью 2009 года. Публикуемые материалы сопровождены комментарием.

В книгу включены малоизвестные и ранее не известные фотографии и документы из Российского государственного архива литературы и искусства, из Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН), Российской национальной библиотеки, Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, из Музея Дома Радио. Также публикуются письма к отцу, предоставленные для этого издания Рукописным отделом Пушкинского Дома. Впервые читатели увидят верстку книги «Узел» с авторской и цензурной правкой (архив Н. Банк в РНБ).

Впервые в этом издании представлены фотографии уникальных вещей, хранящихся в семье наследников. В книгу включены также воспоминания об О. Берггольц.

"...Самый молодой из нас - двадцатипятилетний Митя Хренков, впервые видевший Ольгу вблизи, - смотрел на нее и слушал ее с восхищением. Да и я смотрел на нее новыми глазами. Это была другая Ольга. Не та, которую я знал до войны, Не та, с которой я встретился на Невском 7 ноября 1941 года.

Ольга, разумеется, не могла не чувствовать нашего восхищения, понимала, что сегодня все мы влюблены в нее..."

Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке и городской библиотеке №2.

Юрий Владимирович Андропов пятнадцать лет занимал пост Предсе­дателя Комитета государственной безопасности СССР и лишь пятнадцать месяцев руководил страной, будучи Генеральным секретарем ЦК КПСС. Находясь в политике почти всю свою жизнь, пережив три исторические эпохи и поднявшись на верхнюю ступень государственной власти, он был и остается самым закрытым политическим деятелем за всю историю нашей страны. Он не любил фотографироваться, крайне редко давал интервью, и даже самые близкие к нему люди совсем не много знали о нем. Книга из­вестного историка Роя Медведева, материал для которой он собирал дол­гие годы, дает нам объективный портрет этого незаурядного государствен­ного деятеля и неординарного человека, чья политическая судьба до сих пор занимает умы российских и западных политологов.

"...Позднее, уже став генеральным секретарем ЦК КПСС и фактическим руководителем государства, он первым публично, прямо и честно заявил народу: "Мы до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем". После пышных славословий брежневской поры ... это звучало из уст первого человека не просто как откровение, но требовало от него немалого мужества..."

Книгу можно взять в Центральной районной и Высоковской городской библиотеках.

Вячеслав Тихонов — символ советского кинематографа, один из самых узнаваемых и любимых актеров на просторах российской земли. Он пережил Великую Отечественную войну и затем дошел до немыслимых высот славы, сыграв в культовых картинах советского и российского кино: «Мичман Панин», «Дело было в Пенькове», «Война и мир», «Доживем до понедельника», «Семнадцать мгновений весны», «Белый Бим Черное Ухо»...

Аристократ, интеллектуал, красавец, настоящий мужчина — таким предстает он перед нами в воспоминаниях многочисленных коллег, друзей и родных.

Однако многие из его тайн осталось нераскрытыми. В этой книге вы услышите живую речь Вячеслава Тихонова, запечатленную в опубликованных интервью, проникнете в мысли и тонкую жизненную философию великого актера, откроете для себя секреты его души и таланта.

"...И все же по-настоящему первой своей картиной я считаю "Дело было в Пенькове". Ее снимал удивительный режиссер, фронтовик Станислав Ростоцкий...

Была проба, но художественный совет мою кандидатуру не утвердил, и меня не взяли. По тем же соображениям - нефотогеничное лицо..."

Книгу можно взять в Центральной районной и Высоковской городской библиотеках.

Самая тонкая, самая нежная, самая ранимая и самая жесткая женщина во всей мировой истории - это Марина Цветаева. Гениальный ребенок из хорошей семьи, учеба в Европе, ранние стихи. В 1911 году Цветаева знакомится с Сергеем Эфроном и выходит за него замуж.

Какая необычная, яркая, всепонимающая любовь. Но проходит три года, и Марина встречает поэтессу Софию Парнок. Их отношения длились также в течение трех лет. Цветаева возвращается к мужу Сергею Эфрону, пережив "первую катастрофу в своей жизни".

А потом - эмиграция, заговор, нищета, болезни, возвращение, самоубийство...

История Цветаевой, история ее любви - это история конца Той России. Прочувствовав ее, вы окунетесь в настроение тех людей и поймете, почему все сложилось именно так.

"...Марина родилась Поэтом, а значит — отступлением от нормы. Поэтический дар предопределяет особый состав всего существа, включающего, кроме прочих известных, некие иные сути, близкие непознанным, мистическим. Если построить метафору в русле компьютерных аналогий, то набор программ в системе «Поэт» (или «Творец») особенный, индивидуальный, и, кроме того, находятся эти программы в неконтролируемом разумом взаимодействии. Кто и как руководит ими — не стоит гадать. Процесс творчества, да и формирования самого мироощущения творца, представляет собой фантастически сложное сочетание программ разного уровня, исследующих как пласты вселенского масштаба, так и пылинки микрокосмоса.

Личность поэта грандиозна и неизбежно деформирована, то есть является отклонением от усредненной нормы. Иной процесс восприятия информации, иной способ обработки, и главное — непременная устремленность к результату — получению преобразованной картины мира в виде сгустка поэтического текста. Поэт — инородец среди непоэтов, его устройство инако: «безмерность в мире мер». Но безмерность разная — разнонаполненная.

Поэтический дар Цветаевой особого рода — это не бальзамические струи, врачующие раны, не уравновешенное, вдумчивое философствование. Маринин творческий арсенал взрывоопасен. Ее игры со стихиями страстей готовы уничтожить саму Марину, разнести все в клочья, заставляя потом с воем зализывать раны. Ради чего? Ради красного от крови словца — ради этого самого «воя», сублимированного в поэтической форме. Создаваемая внутри поэтовой души катастрофа необходима для остроты ощущения, для балансирования на самой кромке бытия-небытия. Какой-то частью сознания она осознает уникальность происходящих в ней процессов и как наблюдатель-естествоиспытатель торопится фиксировать результаты опыта во всей его.

Цветаева работает на износ, не щадит никого и прежде всего саму себя, она не рассказывает свои истории, она предпочитает кричать, срывающимся, надорванным голосом..."

Книгу можно взять в Ворронинской сельской библиотеке и Слободской сельской библиотеке.

Неповторимый баритон, высокий артистизм и душевная щедрость Муслима Магомаева покорили не одно поколение слушателей. Диапазон его возможностей был необычайно широк — оперы, мюзиклы, неаполитанские песни, вокальные произведения азербайджанских и русских композиторов. Он стал известен в 19 лет, после выступления на молодёжном фестивале в Хельсинки, а в 31 год удостоен высшей награды — звания народного артиста СССР. На протяжении многих десятилетий певец продолжает оставаться кумиром миллионов, а его имя стало своеобразным символом советской эстрады.

Книгу можно взять в Центральной районой библиотеке и Вороненской сельской библиотеке.

В книге замечательной актрисы советского и российского театра и кино Ирины Мирошниченко рассказывается о наиболее значимых событиях ее жизни. Погружаясь в чтение, вы ощутите присутствие автора, «услышите» ее голос, настолько искренне и доверительно ведет она свое повествование. Книга полностью оправдывает свое название — «Расскажу...», поскольку написана она как плавная живая речь. Это монолог актрисы, которая хочет, чтобы в ней увидели человека — тонко чувствующего красоту мира, жадного до жизни, страдающего и любящего.

Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке и городской библиотеке №2.

Жанр очередной книги Евгения Примакова "Мысли вслух" можно определить как политический анализ. Это обобщение опыта дипломата, журналиста, разведчика и академика. Автор делится своим видением событий, переживаемых Россией и пережитых ею совсем недавно.

В книгу воспоминаний Андрея Дмитриевича Сахарова - физика, создателя советской водородной бомбы (1953), академика Академии наук СССР (1953), лауреата Сталинской (1953) и Ленинской (1956) премий, трижды Героя Социалистического Труда (1954, 1956, 1962), общественного деятеля, диссидента, одного из лидеров правозащитного движения в СССР, лауреата Нобелевской премии мира (1975) - вошли книги: "Воспоминания" и "Горький, Москва, далее везде", написанные Андреем Дмитриевичем, и книга "Постскриптум" его жены и соратницы по правозащитной деятельности Елены Боннэр, рассказывающая об их жизни в ссылке в Горьком (1980-1986).

"... К сожалению, я многого очень важного не знаю о своих родителях и других родственниках. Расскажу, что помню; при этом возможны некоторые неточности1.

Моя мама Екатерина Алексеевна (до замужества Софиано) родилась в декабре 1893 года в Белгороде. Мой дедушка Алексей Семенович Софиано был профессиональным военным, артиллеристом.

Дворянское звание и первый офицерский чин он заслужил, оказав какую-то важную услугу Скобелеву в русско-турецкую войну. Кажется, он вывел под уздцы из болота под Плевной под огнем противника лошадь, на которой сидел сам генерал Скобелев. Среди его предков были обрусевшие греки – отсюда греческая фамилия Софиано.

Дед женился на бабушке Зинаиде Евграфовне вторым браком. От первого у него оставалось трое детей – Владимир, Константин, Анна; от второго брака было двое – моя мама и ее младшая сестра Татьяна (тетя Туся).

Дедушка командовал какой-то артиллерийской (или общеармейской) частью. Летом он вместе с семьей жил в лагере под Белгородом. С детских лет моя мама помнила солдатские и украинские песни, хорошо ездила верхом (сохранилась фотография). Она получила образование в Дворянском институте в Москве. Это было привилегированное, но не очень по тому времени современное и практичное учебное заведение – оно давало больше воспитания, чем образования или, тем более, специальность. Окончив его, мама несколько лет преподавала гимнастику в каком-то учебном заведении в Москве. Внешне, а также по характеру – настойчивому, самоотверженному, преданному семье и готовому на помощь близким, в то же время замкнутому, быть может даже в какой-то мере догматичному и нетерпимому – она была похожа на мать – мою бабушку Зинаиду Евграфовну. От мамы и бабушки я унаследовал свой внешний облик, что-то монгольское в разрезе глаз (вероятно, не случайно у моей бабушки была «восточная» девичья фамилия – Муханова) и, конечно, что-то в характере: я думаю, с одной стороны – определенную упорность, с другой – неумение общаться с людьми, неконтактность, что было моей бедой большую часть жизни..."

Книгу можно взять в Центральной районной и Высоковской городской библиотеках.

Вопрос о происхождении волхвов, скоморохов, офеней и их вклад в древнерусскую культуру до сих пор малоизучен, и поэтому, по мнению автора, он требует особого внимания исследователей.

В своей новой книге С.Максимов, опираясь на исследования отечественных историков, религиоведов, филологов и культурологов, рассказывает о волхвах и ведовстве, о происхождении, истории, обрядовых традициях скоморохов, носителей древних жреческих знаний, об офеньстве - бродячей торговле, бойко расцветшей после запрещения скоморошества. Автор прослеживает путь ведовства от волхвов через скоморохов и офеней к преступному миру и к современному язычеству, пытающемуся восстановить то стихиально-природное, что живет еще в человеке.

"...По традиционным воззрениям, ребенок рождается с незамутненным сознанием, эдаким маленьким богом, который считает, что все в мире принадлежит ему, и который помнит то состояние безмятежности и удобства, которые он испытывал во чреве..."

Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке и Городской  библиотеке №2. 

Казачьи войска в истории Российской державы занимают особенное место. С их многовековой биографией связано освоение огромных степных территорий Юга, необъятной земли Сибирской, Дальнего Востока, защита государственных границ.

В книге известного писателя А.В.Шишова, лауреата Международной литературной премии имени B.C.Пикуля, рассказывается о возникновении казачьих войск, их непростых взаимоотношениях с центральной властью и о том, как они "становились под державную руку" Москвы.

Повествуется о походах казаков-землепроходцев, об участии казачества в войнах, которые вели Великое княжество Московское, Русское царство и Российская империя на протяжении почти семи столетий, о почетных наградах казаков, о наиболее прославленных полках и их вечных шефах, о заслуженных атаманах и рядовых героях.

"... Крымские походы 1687 1679 годов князя-воеводы Василия Голицина были своеобразной репетицей обязательного участия казачества в составе царской рати в больших военных предприятиях. Царь Петр I окончательно утвердил казачьи войска, прежде всего Донское, частью молодой русской регулярной армии..."

Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке и Городской библиотеке №2.

За два с половиной века сложился негативный стереотип восприятия Петра III. И для этого есть все основания. Автор книги постаралась показать, что короткое царствование внука Петра Великого — вовсе не досадное недоразумение в русской истории. Оно продемонстрировало необходимость новой волны европеизационных реформ и дало понять власти предержащей, как их не надо проводить. Стал ли несчастный Петр Федорович жертвой своих поспешных начинаний? Трудного характера? Психического расстройства? Всего понемногу. Его гибель в результате переворота — роковая и, к сожалению, неизбежная развязка. Однако, говоря об этом государе, следует избавиться от одного несправедливого мнения…

"...«Я стояла за его (императора. – О. Е.) столом, – вспоминала княгиня, – в то время, как он рассказывал австрийскому послу, графу Мерси, и прусскому министру, как в бытность его в Киле, в Голштинии, еще при жизни своего отца, ему поручено было изгнать богемцев из города; он взял эскадрон карабинеров и роту пехоты и в один миг очистил от них город. Граф Мерси бледнел и краснел, не зная, подразумевает ли император под богемцами кочующих цыган, или подданных его императрицы, королевы Венгрии и Богемии (Марии-Терезии. – О. Е.) … Я наклонилась над ним (Петром III. – О. Е.) и сказала ему тихо по-русски, что ему не следует рассказывать подобные вещи иностранным министрам и что если в Киле и были нищие цыгане, то их выгнала, вероятно, полиция, а не он, который к тому же был в то время совсем ребенком.

– Вы маленькая дурочка, – ответил он, – и всегда со мной спорите».

Екатерина II и Дашкова были далеко не единственные, кто слышал от Петра Федоровича о его военных подвигах. Старый учитель императора и весьма мягкий к нему мемуарист Якоб Штелин приводил вариант той же истории, где вместо цыган фигурировали датчане..."

Книгу можно взять в Центральной районной и Спас-Заулковской сельской библиотеках.

Среди загадок русской истории особое место занимает тайна гибели двух сыновей крестителя Руси Владимира Святославича - Бориса и Глеба, убитых по приказу старшего брата Святополка, получившего в древнерусской литературе прозвище Окаянный. После изгнания Святополка началось почитание князей в княжеском роду. Память обоих страдальцев осталась для России священною. Русские люди и преимущественно княжеский род, видели в них своих заступников и молитвенников. Летописи содержат много рассказов о чудесах исцеления, происходивших у их гроба, о победах, одержанных их именем и с их помощью, о паломничестве князей к их гробу, и т.д. 

Сохранившиеся исторические свидетельства о гибели двух князей порождают круг непростых вопросов. На них отвечает в своей книге историк Д.А.Боровков.

"...Конфликт не заставил себя долго ждать: он разразился в 975 г., когда древлянский князь Олег убил за браконьерство в своих владениях Люта, сына влиятельного киевского воеводы Свенельда, который потрудился разжечь войну между Ярополком и Олегом. В 977 г. Олег потерпел поражение в битве под Овручем и погиб во время бегства. Узнав об этом, Владимир бежал «за море», и его волость перешла к Ярополку. Согласно ПВЛ, через три года Владимир вернулся с помощью скандинавских наемников-варягов: первым делом он выгнал из Новгорода киевских посадников и объявил войну брату. Принимая во внимание условность летописной хронологии для X в., некоторые исследователи принимают датировку, предложенную в «Памяти и похвале князю Владимиру» Иакова-«мниха», которая относит войну Владимира с Ярополком и его вокняжение в Киеве к 978 г.{13}.

Далее летописный рассказ разрывается сюжетом о сватовстве Владимира к Рогнеде, дочери варяга Рогволода, который пришел «из заморья» и установил свою власть в Полоцке. По свидетельству ПВЛ, Владимир «послал к Рогволоду в Полоцк сказать: „Хочу дочь твою взять себе в жены“. Тот же спросил у дочери своей: „Хочешь ли за Владимира?“ Она же ответила: „Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка..."

Книгу можно взять в Центральной районной и Спас-Заулковской библиотеках.

Согласно всем учебникам, Русь складывалась вокруг великого торгового пути из варяг в греки, соединявшего Балтийское море с Черным. Через Неву - Ладожское озеро - Волхов - Ильмень - Ловать - Днепр шли с севера на юг за византийским золотом и товарами норманны-варяги, подчинявшие славян...

Повесть временных лет хранит единственное свидетельство об этом знаменитом пути. Но существовал ли он в действительности? Журналист и историк Ю. Звягин на основе современных археологических данных, изучения местности по всему предполагаемому пути, а также результатам экспедиции "Холь-мгард" (1994, 1996) доказывает, что путь из варяг в греки через всю Русь - миф. Создан он, вероятно, русскими книжниками в то время, когда утверждалась "варяжская" версия становления Русского государства, то есть не раньше XII века, и это заставляет иначе взглянуть на первые века русской истории.

"...Так что от Нестора, как первого летописца, вполне можно отказаться. Скорее, следует признать, что его имя попало в заголовки некоторых летописей позже, когда настоящего автора уже забыли. А Нестор благодаря своим произведениям, в которых не забывал себя упомянуть, был известный "литератор". Кому, как не ему, оставалось приписать создание летописей? Что и сделали некоторые переписчики и продолжатели. Отметим: не все..."

Книгу можно взять в городских библиотеках г. Клина.