Никогда ранее не издававшиеся рассказы, эссе и дневники Василия Аксенова из американского архива писателя впервые выходят в свет под одной обложкой, сопровожденные блистательными комментариями давних друзей и коллег Аксенова - писателей Анатолия Гладилина и Виктора Есипова. Название этой новой книге дал одноименный рассказ, посвященный Булату Окуджаве, но в книге читатель найдет и Беллу Ахмадулину, и Билла Клинтона, и даже Дж.Д. Сэлинджера. В новом сборнике Аксенов предстает как истинный гражданин мира, которого интересуют и ясный реализм, и обэриутство, и постмодернизм.
"...Прошедший год. Что со мной было за этот год? За что зацепиться? Были дни и вечера, обеды, завтраки и ужины, алкоголь, сигареты, аптека, улица, фонарь…
Да работа, моя работа. Цепляемся за работу. Что-то осталось, год не прошел даром. «Рассуждения по тензорному анализу», барельеф «Икар» в Крыму, новый роман «Мужской клуб», походы к «Третьей модели», мой квартет на джазовом фестивале в Загидоне, что-то еще, ну да, «Ода к Фелице», мозаичное панно, изобретение телескопа, «Трактат о поваренной соли», орбитальный полет со стыковкой…
Было, было, все это было – год не прошел даром. Тот год был, никто не сможет этого оспорить…
Холодные, чужие фантомы. Угли прогорели. Созданные предметы почти так же нереальны, как выдуманные и закрепленные понятия. Во всяком случае, они уже в стороне. Аккумуляторы требуют подзарядки.
Были путешествия. Вот за что можно уцепиться, на этом можно построить каркас прошедшего года, который все же был, черт возьми, и прошел, что называется, недаром.
Ты прерываешь нить обыкновенных дней, прерываешь свое существование, прикасаешься к другой жизни: самолетная жизнь, стыки интерконтинентальных авиатрасс, чернильная ночь Дакара, толкучка на Портобелло-роуд в Лондоне, грязный сортир в Сайгоне, душные траттории Калабрии, койоты на улицах старого Дели…
Где я был в прошлом году? Январский полет в Киргизию: бешбармак, старик в черном шелковом халате с орденами на груди, голубой Ала-Тоо…
Летний полет на остров Сааремаа: четыре «а», а-а-а-а, весь остров такой же прохладный и протяжный, как четыре «а» в этом слове, кольчатые кишкообразные загоны для угрей, английский луг, из-за можжевельников лукавые личики пастушек и маркизов, маркизы и пастушки в фривольных позах над кроватью, на к<…> [2], что прислала хозяину Эльмару Саару сестра из Виннипега. Далекий рев футбольного чемпионата.
Осеннее плавание в Японию. Рвотный шторм в Суринамском проливе. Мой любимый Синдзюку. Интимный бар величиной с платяной шкаф, хозяйка которого, Майда, к одиннадцати часам всегда пьяна, черный прилив в Атами, массаж, «синее кино»…
Сентиментальное путешествие в уютном сонном вагоне поздней осенью через Польшу и Чехословакию. Вена, Линц, Зальцбург, «морозный ипподром в Зальцбурге» – лукавая выдумка товарища, Грац, Инсбрук, звенящий в холодной ночи мост «Европа», Брегенц, огромный сенбернар, уступивший мне дорогу на снежной тропинке и долго глядевший вслед задумчивыми глазами, автобаны, Северная Швейцария, напоминающая вылизанный городской парк, атомный центр в Женеве, ночной Мюнхен, пьяный утренний Мюнхен, белки в саду, заваленная снегом пустынная воскресная Бавария, по улицам городков слоняются только летчики НАТО…
Но это же далеко не все. Если порыскать в памяти, можно найти тысячи новых подробностей, тысячи новых слов, можно даже вспомнить день за днем, будут некоторые провалы, но…"
Книгу можно взять в Центральной районной библиотеке.
